Христианские мотивы в опере Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Работа №65569

Христианские мотивы в опере Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии»

Опера Великого русского композитора Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» непостижима в своем совершенстве, красоте и абсолютной гармонии, отражающая законы мироздания, вселенной, воплощающая космос души русского человека, показывающая историю прошлого, настоящего и будущего великой земли русской, битва с бесчисленным врагом, неисчислимых жертвах и на истовой абсолютной вере, которая спасает в тяжелейших испытаниях. Опера глубоко национальна, в ней – вся Россия. Она – подобно иконе, невидимыми тончайшими нитями связывает мир зримый и незримый, затрагивает самые потаенные тайники сердца русского человека.

Создание сказания о гибельной истории и последующем чудесном спасении древнерусского града стало для Н.А. Римского-Корсакова долгой и трудной работой – от появления замысла оперы до премьеры в Мариинском театре в 1907 году прошло девять лет.

Блестящим и величественным феноменом русской культуры стала опера Николая Андреевича Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». 

Если говорить о духовной музыке, то она в творчестве Николая Андреевича Римского-Корсакова занимает отнюдь не главное место. Но со временем заложенные в детстве заповеди дали свои всходы и отразились в произведениях композитора.

Как сокровищница отечественного наследия – опера «Сказание о Невидимом граде Китеже и деве Февронии» H.A. Римского-Корсакова является загадочным и непостижимым, притягивающей своей бездной потаенного смысла.

Замысел оперы «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии» появился в 1899 - 1900 годах одновременно у композитора и его либреттиста и друга знаменитого литератора Владимира Ивановича Бельского.

В либретто самой оперы композитор принимал непосредственное участие. Н. А. Римский-Корсаков написал в «Летописи»: «…я с Бельским усиленно обдумывал сюжет «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Когда план был окончательно установлен, Владимир Иванович принялся за либретто и приготовил его к лету. Еще весною я сочинил в наброске I действие <…>. К концу лета I действие и обе картины IV были закончены в подробном наброске, а также многое другое было набросано в отрывках. <…> За лето я написал недоконченную 2-ую картину III действия «Сказания» и докончил оркестровку оперы» [1, с.154].

Композитор торопил Бельского с написанием либретто, напоминая о себе посланием в духе Козьмы Пруткова:

«Вянет лист,

Проходит лето,

Мокрый снег валится,

От неймения либретто

Можно застрелиться».

«Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» стало последней оперой Н. А. Римского-Корсакова, премьера которой состоялась при его жизни. Произошло это в феврале 1907 года в Мариинском театре.

Легенда о Китеже складывалась в среде старообрядцев-бегунов и к 1770-м годам оформилась в керженских скитах в виде «Китежского летописца». Памятник представляет собой в целом вымышленное жизнеописание владимирского князя Георгия Всеволодовича (около 1189–1238), первым канонизированного в царствование Алексея Михайловича в 1645 году. Главным приписанным ему деянием стало основание города на озере Светлояр близ Семенова Нижегородской губернии, который чудесно исчез перед нашествием Батыя и сокрыл его праведных жителей. Многие легенды эпохи раскола сообщают точные сведения о местоположении далеких земель, где следовало скрываться от антихриста, но Китеж незримо утвердился в доступном центре страны. Волей случая в нем мог оказаться каждый, и с 1820-х годов отмечено зарождение местного культа, воспринимавшегося к концу столетия как феномен духовной жизни народа. Н.А. Римский-Корсаков задумал написать оперу по прекрасной легенде о Китеже, но, чтобы ее написать, нужен был сюжет и совместно с Бельским он стал его обдумывать. Эта опера вобрала в себя огромное количество сказаний, повестей, песен и стихов из устного народного творчества. В частности, Римский-Корсаков сообщил, что строит сюжет на основе жития св. Февронии Муромской, а вскользь упомянутого в «Летописце» предателя Гришку Кутерьму представит полноценным героем. И, как написал В. И. Бельский, «может быть, во всем произведении не найдется ни одной мелочи, которая так или иначе не была навеяна чертою какого-либо сказания, заговора или иного плода русского народного творчества». [2, с.165] 

Авторы либретто предпочли тот вариант легенды, в котором преображение пространства происходит вне зависимости от сил природы и путь в невидимый град определяется индивидуальными духовными усилиями. На этой основе разворачивается канва сразу двух житийных текстов, одинаково ярко наполняющих форму хроники чистым вымыслом. К далекому от исторической достоверности «Китежскому летописцу» присоединена «Повесть о Петре и Февронии».

«На основе сказанного представляется, что новаторство этого сюжета виделось автору в его историческом и духовном потенциале, впервые показать на оперной сцене русских святых, чудотворящих реальную русскую историю. Главной задачей композитор ставил заботу о приоритете воплощения этой темы. Такой принцип сочетания источников подтверждается и согласием Римского-Корсакова считать «Китеж» «литургической оперой», как предложил критик Е. Петровский, но с оговоркой, что она все же «отклоняется» в сторону реализма. [3, с.178]

В «Китеже» присутствует и историзм, и легендарно-фантастические сцены, и религиозные мотивы. И все это в сочетании образует оперу Римского-Корсакова.

Главная героиня оперы Феврония – олицетворение истинно женского начала, мыслимого исключительно в смысле целомудрия, кротости, доброты ко всему живому. Это образ человека, способного владеть всем земным миром, милосердно и благоразумно относиться ко всему живому, населяющим природу земную. Феврония не просто живёт вне города, она представляет собой женское начало, иначе говоря, – земное, ждущее духовного наполнения

Образ Февронии – это образ-идея, в Февронии сконцентрировано все самое лучшее и совершенное. «Высшая степень совершенства личности существует в том случае, если она, согласно заповеди Христа, живет любовью к Богу, большею, чем к себе, и любовью ко всем остальным людям, равною любви к себе. Иными словами, вполне совершенна та личность, которая любит лишь божьи заповеди и те ценности, способные удовлетворять все существа и идущие на пользу всем. Феврония – это Божий человек она удостоена обожения по благодати, т.е. такие люди возводятся Богом на степень такой близости к себе, что участвуют в полноте его бытия и причастны всем его совершенствам, как если бы стали <…> сынами Божьими. Будучи «чисты сердцем», они удостаиваются созерцать Бога лицом к лицу, и, следовательно, «радость их о Господе» безмерно превосходит все, что известно нам из земного опыта» [7, с.26].

Для композитора светлый, кроткий облик Февронии был главным и любимым, а образы Спасения и обретения Невидимого града (рая пресветлого) были ведущими, доминирующими в опере.

В опере Февронии противопоставлен Гришка Кутерьма. Неоднозначный, трагичный образ Григория Кутерьмы и образ блаженной девы Февронии, как образы Добра и Зла. Образ Гришки, тесно связан с темой слабости духа, страха перед мучениями, так мыслил композитор Римский-Корсаков.

«Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» являет собой монументальное историческое полотно, оперу, в которой органично соединились прежде всего два важнейших поэтических рода – эпос и драма. Вместе с тем, важнейшая стилевая особенность произведения связана с его религиозным содержанием, соборностью, наличием множества христианских смыслов, мистериальных ассоциаций, что не раз отмечалось и учеными, и исполнителями. И эти качества делают эту оперу фактически единственной среди произведений русской оперной классики.

Один из важнейших источников «Китежа», предопределяющим религиозную концепцию оперы, является житие святой Февронии Муромской.

Вместе с тем, важными здесь оказываются некоторые сюжетно-стилевые слои, которые скрыты в глубине содержания. Они связаны с евангельскими мотивами, отсылками на православные церковные службы и православные праздники. Это объясняет во многом (в некоторых фрагментах оперы) ее созерцательную драматургию.

Кредо оперы, олицетворяющую смысловую доминанту произведения, ее стержень – идея духовного поиска, стремления человека к совершенству и духовной гармонии, жажды познания и обретения истины, стремлению к накоплению духовных богатств.

Вся опера – это «высокий», духовный мир. Важнейшей стилевой особенностью произведения становится его религиозное содержание, соборность, наличие множества христианских смыслов, мистериальных ассоциаций.