Информативная ценность визуальных источников (на примере средневековой иконографии демонического) | Никита Алексеевич Кипкаев. Работа №352883

УДК 7.046.1 + 94(4)”375/1492”
Информативная ценность визуальных источников (на примере средневековой иконографии демонического)
Аннотация: средневековая иконография пестрит различными яркими образами, в том числе чертями, Сатаной и другими демоническими силами, которые выполняют свои функции – искушение, истязание и т.п. При этом все эти образы имеют свои особенности, свои уникальные черты и элементы. Именно сквозь призму изучения этих особенностей в данной статье анализируется средневековая иконография и, главное, на ее примере иллюстрируется информативная ценность визуальных источников в современной исторической науке.
Ключевые слова: историческая наука, визуальный поворот, визуальная история, средневековая иконография, миниатюры, образ.
С недавних пор в исторической науке произошел так называемый визуальный поворот. Охарактеризовать его можно как переход в истории к работе с новым для нее источником – визуальным. Данный переход, поворот, значительно расширил и тем самым обогатил инструментарий историка. Теперь, помимо классического для истории – текстового – источника, в распоряжении ученого появился визуальный источник в виде картин, фотографий и даже открыток (и это только малая часть – набор визуальных источников весьма велик). Они обладают научной ценностью прежде всего в рамках изучения истории повседневности и истории ментальности. Благодаря картинам, книжным миниатюрам историк может реконструировать то, как в сознании человека строился, как пример, образ Врага, Чужого. Ведь это также немаловажный аспект.
В целом, несмотря на ряд проблем, возникших из-за визуального поворота, о которых говорят ученые, этот переход сказался на исторической науке скорее положительно: новый вид источников дал возможность историку рассматривать исторический процесс как более полный комплекс взаимосвязанных аспектов человеческой деятельности. Использование визуальных источников отчасти сблизило современные историческую науку с искусствоведением и культурологией – теперь методологические возможности историков расширены за счёт привлечения новых методов анализа и изучения, что углубило междисциплинарное сотрудничество.
Переходим к средневековой иконографии. Она представлена различными видами изображений: это иконы, алтарные образы, сюда же относятся и миниатюры на страницах средневековых манускриптов.
Пейзажи райских полей, яркие и запоминающиеся светлые образы ангелов и святых – с ними соседствуют образы страшных (иногда и не очень, а иногда и вовсе наоборот), уродливых, рогатых, лохматых демонических сил. Они искушают, истязают других персонажей. В миниатюре выстраивается классическая для культуры дихотомия добра и зла, которая подчеркивается инаковостью образов демонов: наряду с антропоморфными они имеют зооморфные черты; иногда же такие черты отсутствуют, они заменяются иным, в отличие от положительных персонажей, цветом. На всех этих характеристиках стоит остановиться и разобрать их более подробно.
Прежде чем переходить к чертам, стоит начать с такого явления как амбивалентность, которую выделил как основную категорию для средневековой культуры еще М. М. Бахтин в своей работе Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса [Бахтин, 2021]. Пусть это работа и не является работой по средневековой иконографии демонического, но выделяемая Бахтиным амбивалентность применяется не только к литературной традиции Средневековья или Ренессанса. Это важный аспект, который необходимо принимать во внимание при работе со средневековыми иконографическими образами, тем более демоническими образами. Заключается амбивалентность в перемещении, скорее даже переворачивании позиций: традиционные и привычные для культуры функции переворачивались с ног на голову, зад заменялся передом, верх заменялся низом и т.п. Таким образом, нарушается телесный порядок, нарушаются традиции в положении вещей и миропорядка [Зотов и др., 2021, с. 72]. Именно это и демонстрируется в иконографии, в демонических образах. Нарушается телесный порядок: вместе с антропоморфными появляются и зооморфные черты – и тем самым нарушаются и традиции в положении вещей. Некоторые демоны изображаются с новыми головами в области паха, живота, на руках, на коленях.
Обозначив амбивалентность как определяющий культурный фактор появления голов на непредназначенных для того местах, теперь можно перечислить выделяемые исследователями отдельные черты демонических образов и дать им характеристику.
Одной из характерных черт демонических персонажей является хохол. В средневековой иконографии появляется хохол как маркер демонического еще, можно проследить его историю, с века VIII-IX. В дальнейшем, приблизительно с XII века изображается уже реже, но все же не исчезает и продолжает свое существование. Историками отмечается влияние античных образов на появление данной черты. Изображения и литературное описание таких античных мифических персонажей как сатиры и Пан, также и Горгона оказали значительное влияние на формирование в целом демонических образов и в том числе на формирование этой конкретной характерной черты. Почему именно хохол стал одной из черт бесов? На этот вопрос можно дать ответ, используя известную нам литературную и устную фольклорную традицию разных народов, откуда следует, что вздыбленные, торчащие во все стороны волосы являлись символами ярости и гнева. В XI в. Вайфарий Монтекассинский в “Актах мученичества папы Луция” сделал к этому списку важное для нас добавление: у гневающихся “торчат волосы” [Антонов, Майзульс, 2011, с. 47-48]. В христианской традиции, как известно, гнев это один из семи смертных грехов, поэтому и такая черта как вздыбленные волосы будет только лучше подчеркивать негатив, исходящий от бесовщины. Впрочем, не всегда всклокоченные волосы это только маркер демонов. Всклокоченные волосы могут носить и негативные библейские персонажи и даже есть уникальные примеры средневековой иконографии с образами вполне себе положительных персонажей, имеющих хохлы.
Известная, более чем хохол, еще одна черта демонов это рога. Как уже было отмечено, амбивалентность это одна из категорий средневековой культуры, так вот рога это одно из проявлений амбивалентности. Совмещение человеческого и животного, антропоморфного и зооморфного, того, что не совмещаемо, в одном образе это прием, который помогает определить инаковость образа, его отчужденность по отношению к привычным проявлениям природы. В целом уже само низвержение во ад является примером амбивалентности: демоны до того как стать демонами были ангелами, и, как известно, ангелы должны жить в раю, т.е. наверху, но, вследствие их оппозиционно настроенного к богу отношения, были низвергнуты. Таким образом, верх занимается для них низом, происходит переворачивание, нарушается миропорядок. Значит и сами демоны должны иметь амбивалентные черты, такой чертой (не единственной конечно) как раз и являются рога. Это все и отразилось в средневековой визуальной традиции изображения демонов. Наряду с рогами можно выделить и другие многочисленные зооморфные черты: лапы звериные и птичьи, такие же и головы, когти, хвосты, некоторые персонажи покрыты рыбьей или змеиной чешуей. Этими же маркерами автор миниатюр пользовался для обозначения истинной сущности персонажей, под личиной которых на самом деле прятался дьявол [Майзульс, 2016, с. 112, 115-116].
Как уже повторялось несколько раз, эти черты являются амбивалентными, однако, кроме амбивалентности, здесь можно прочесть и другой смысл. Семантика наделения демонических сущностей различными животными чертами имеет и более глубинный подтекст. Как отмечает А. Е. Махов, за этими чертами подразумевали визуализацию различных пороков и грехов. Каждая животная черта имела значение: змеиный облик демона это визуализация хитрости, пасть льва – свирепость и злобность, пятна барса или леопарда на теле демона это пятна греха и т.п. [Махов, 2012, с. 294, 297, 303]. Связана была эта особенность с литературной бестиарной традицией, согласно которой каждое животное наделялось соответствующим ему символизмом. При этом интересно здесь и то, что эти же самые животные могли иметь и положительный смысловой окрас, все зависело от контекста. В то время как категория лев=дьявол имела негативную, греховную, семантику, лев мог символизировать и Христа, как благородного царя всех людей, подобно льву – благородному царю всех животных. Средневековая страсть к установлению симметрии между позитивным и негативным, божественным и демоническим приводит к тому, что дьявол превращается в своего рода пародиста сакральных образов [Махов, 2012, с.308].
Некоторые из черт имели большее распространение в определенные периоды: типичные черты демонов XIII-XIV вв. – это шерсть по всему телу, рога… хвост, хищные птичьи когти [Антонов, Майзульс, 2011, с. 39].
В зависимости от характерных черт демонических образов условно выделяется два иконографических типа. Первый это эйдолон, представляет собой антропоморфную крылатую фигуру, обычно черного цвета. В зависимости от сюжета и композиции, эйдолоны имели соответствующий размер: в рост с человеком или маленькие фигурки бесят. Второй тип это фигура, наделенная зооморфными чертами. Образы этого типа очень разнообразны, в отличие от однотипных демонов-эйдолонов [Антонов, Майзульс, 2011, с. 35-37].
Кроме того, важно и то, как с этими образами взаимодействовал современный изображению зритель. Это очень интересный момент, так как подобные изображения демонов могли восприниматься потенциально опасными и в силу этого подвергались со стороны людей так называемому иконоборческому насилию: негативные изображения ослеплялись, выскабливались ногтем, головы, иногда тело целиком, вырезались из листа бумаги [Майзульс, 2023, с. 63]. Такое отношение вызывалось средневековым представлением о том, что образ и прообраз (тот, кто изображался) имели прямую сакральную связь, выражавшуюся в заключении силы прообраза в образе [Баше, 2021, с. 109-114]. Таким образом, исследуя не только сами образы, но и повреждения средневековых демонических образов миниатюр, можно сделать дополнительные выводы касательно средневековой культуры, в частности представлений о сакральном.
***
Итак, было продемонстрировано, что изучение визуальной демонологии не ограничивается описанием отдельных характеристик образов. Наделение миниатюр и других изображений, являющихся в исследовании историка визуальными источниками, маркирующими чертами происходит не из банальной художественной прихоти и вкуса автора. В этих чертах стоит искать отдельный смысл, связанный с куда более высокими материями, чем вкус художника. Поэтому стоит вчитываться в визуальные образы демонов, словно в текст. Изучая визуальную традицию Средневековья посредством анализа визуальной демонологии, можно выделить те приемы и способы, которыми пользовались авторы художественных изображений для маркирования демонических образов. Через их интерпретацию можно увидеть четко выстроенную семантику образов демонов, находящихся в положении противостояния миру вследствие совмещения в себе несовместимого [Ковригина, 2013, с. 279-280, 284; Махов, 2011, с. 131-165].
Кажется, не будет звучать неубедительно, если сказать, что визуальные образы демонов играли такую же значительную роль в культуре Средневековья, как и положительные христианские персонажи, культ образов которых приобретает большое значение, начиная с X-XIII вв. [Шмитт, 2002б, с. 89-91]. Именно в это время начинается зарождение и в дальнейшем трансформация визуальных образов демонов, как главных антагонистов Христа, ангелов и святых. Тоже немаловажный аспект для визуальной истории данного периода. Образ это ”документ-памятник”, дающий сведения о породившей его исторической среде [Шмитт, 2002а, с. 21].
Изучение визуальных образов затруднительно без привлечения текстового источника, однако это не означает слабую информативную ценность визуального источника как такового. На примере древнерусской иконографии Д. И. Антонов показывает, что визуальный ряд насыщался сверхтекстовыми элементами и порождал новый рассказ, пусть и на заданную тему [Антонов, 2017, с. 242]. Разделения текстовых и визуальных источников по градации в зависимости от их информативной ценности быть не должно. Визуальные источники имеют для науки такую же неоценимую пользу, как и текстовые. Разница только в том, каким образом они доносят до исследователя свою суть. Так что можно сделать вывод, без всяких прикрас, что визуальный источник является весьма ценным для современной исторической науки и является в некотором роде самостоятельным источником наряду с остальными известными науке.
Библиография
Антонов Д. И. Иконописец и зритель: храмовая икона как текст и образ-объект // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. – 2017. – Вып. 12. – с. 242-256.
Антонов Д. И., Майзульс М. Р. Демоны и грешники в древнерусской иконографии: Семиотика образа. – М.: Издательство Индрик, 2011. – 384 с., ил.
Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / Михаил Бахтин. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2021. – 640 с. – (Азбука-классика. Non-Fiction).
Баше Ж. Образ-объект [Электронный ресурс] // Vox medii aevi. 2021. Vol. 1(8). C. 94-130. URL: https://voxmediiaevi.com/2021-1-bashet.
Зотов С. О., Майзульс М. Р., Харман Д. Д. Страдающее Средневековье: парадоксы христианской иконографии / Сергей Зотов, Михаил Майзульс, Дильшат Харман. – Москва : Издательство АСТ, 2021. – 416 с.: ил. – (История и наука Рунета. Страдающее Средневековье).
Ковригина И. В. Гибридность как свойство демонического (на примере иконографической традиции позднего Средневековья) // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. – 2013. – № 3 (1). – с. 279-285.
Майзульс М. Р. Идол защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века / Михаил Майзульс. - М.: Альпина нон-фикшн, 2023. - 360 с.
Майзульс М. Р. Саморазоблачающаяся иллюзия. Внешняя и внутренняя перспектива в иконографии дьявольских наваждений // In Umbra: Демонология как семиотическая система. – 2016. – Вып. 5. – с. 105-160.
Махов А. Е. Демонический бестиарий и средневековое учение о значении вещей // In Umbra: Демонология как семиотическая система. – 2012. – Вып. 1. – с. 290-314.
Махов А. Е. Средневековый образ: между теологией и риторикой. Опыт толкования визуальной демонологии. – М.: Издательство Кулагиной – Intrada, 2011. – 256 с.
Шмитт Ж.-К. Историк и изображения / Пер. С. И. Лучицкой // Одиссей. Человек в истории. 2002. / [Глав. Ред. А. Я. Гуревич]; Ин-т всеобщей истории. – М., 2002(а). С. 9-29.
Шмитт Ж.-К. Культура imago / Пер. О. С. Воскобойникова // Анналы на рубеже веков: антология / Отв. ред. А. Я. Гуревич. Сост. С. И. Лучицкая. М., 2002(б). С. 79-104.
Кипкаев Никита Алексеевич
Орск, Орский гуманитарно-технологический институт (филиал Оренбургского государственного университета),
факультет педагогического образования,
студент бакалавриата
E-mail: history03@inbox.ru
Телефон: 89091833731