Модальность в текстах психотерапевтической практики | Старунская Ольга Андреевна. Работа №330798

О. А. Старунская

МОДАЛЬНЫЕ ЭКСПЛИКАТОРЫ В ТЕКСТАХ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ (на материале детских психологических тренингов)

На основе, комплексной интерпретации категории модальности рассматривается специфика функционирования модальных экспликаторов в текстах инструкций для проведения психологических тренингов; устанавливается характер обусловленности типа текста и его модальной организации.

В рамках данной статьи обратимся к анализу специфики функционирования средств выражения модальности в текстах психотерапевтической практики.

Модальность уже долгое время является объектом пристального внимания исследователей, однако в приложении к данному языковому материалу изучается впервые. За последние годы сфера рассмотрения средств экспликации модально-

сти значительно расширилась за счет привлечения разнообразных прагматических дискурсов, к которым, в частности, относится язык практической психологии. Психотерапия, как особый вид дискурса, довольно мало исследована с точки зрения реализации модальных значений и средств их экспликации, в то же время изучение модальной организации указанных текстов предоставляется весьма востребованным в силу той смыслообразующей функции, которую играют модально отмеченные лексемы и граммемы в построении тренингов психологических программ.

Итак, обратимся к специфике функционирования модальных экспликаторов в психотерапевтических текстах. Но прежде остановимся на тех базовых категориях модальности, которые являются основополагающими для нашего анализа.

Модальность (от лат. modal is — модальный, modus — мера, способ) — одна из самых сложных, многомерных категорий языка, что выражается как в ее семантической вариативности, так и в системе средств выражения [10, с. 86]. В отечественном языкознании концепция модальности как важной семантической категории, раскрывающей отношение содержания предложения (высказывания) к действительности, была впервые сформулирована и изложена академиком В. В. Виноградовым [3, с. 38]. Им же были суммарно очерчены основные языковые средства выражения модальности, намечена их функциональная иерархия.

Бесспорная значимость роли категории модальности в формировании высказывания послужила толчком для ее активного изучения в последующие годы как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике [1, 5—7]. Вместе с тем сложность и многоаспектность содержательной природы модальности породила множество самых различных ее квалификаций, в том числе и противоречащих друг другу. Видимо, нет другой категории, о природе и составе частных значений которой «высказывалось бы столько противоречивых мнений, как о категории модальности» [6, с. 22].

Среди существующих классификаций модальных значений особого внимания, на наш взгляд, заслуживает классификация

Г. А. Золотовой, которая, опираясь на концепцию модальности, предложенную В. В. Виноградовым, выделяет три аспекта модальных отношений: 1) отношение содержания высказывания к действительности в плане его реальности / ирреальности с точки зрения говорящего — объективная модальность; 2) отношение говорящего к содержанию высказывания в плане его достоверности / недостоверности — субъективная модальность; 3) отношение между субъектом действия (носителем признака) и действием (предикативным признаком) — по терминологии автора, внутрисинтаксическая модальность [5, с. 368]. Данная классификация, отличаясь достаточной логической прозрачностью, получила широкое распространение в научной литературе, хотя и неоднозначно оценивается исследователями. В частности, при всей своей привлекательности она «страдает несколько излишней привязанностью к форме» [2, с. 5].

С точки зрения функционально-семантического подхода среди значений внутрисинтаксической (а в нашей терминологии, принятой вслед за С. С. Ваулиной [1, с. 10], И. Р. Федоровой [8, с. 84] и другими исследователями, — ситуативной модальности) выделяются модальные значения возможности, необходимости и желательности. Обзор этих значений и средств их выражения в психотерапевтических текстах и будет представлен нами в рамках данной статьи. Кроме того, считаем необходимым привести данные по прагматической модальности, связанные прежде всего с модальностью побудительности.

Итак, обратимся к анализу психотерапевтических текстов, выбрав в качестве источника серию книг К. Фопеля «Как научить детей сотрудничать». Данное пособие адресовано практикующим психологам, ведущим тренинговые группы с детьми и использующим инструкции в своей психотерапевтической практике, и содержит описание конкретных интерактивных игр и психологических программ.

Среди набора экспликаторов, извлеченных методом сплошной выборки из указанных текстов, 37% от общего числа реализаций приходится на модальность возможности, 12% — на модальность необходимости; модальность желания представлена низкими показателями — 8%, а ведущие статистические позиции занимает модальность побуждения — 42%. Соответственно, было проанализировано 50 тренингов третьей книги К. Фопеля и выявлено 690 модально маркированных языковых единиц, что мы и принимали за 100%.

Сначала рассмотрим подробнее модальное значение возможности, наиболее частотным в выражении которой является глагол мочь (чаще — в форме 2-го лица ед. и мн. числа настоящего времени, чем подчеркивается характер прямой адресованное™ высказываний): Ты тоже можешь (= способен) своими ушами очень хорошо слышать все, что вокруг тебя происходит. А иногда ты можешь уши и «закрывать», например, когда слишком громкий шум тебе мешает [9, с. 25]. Теперь ты можешь (= разрешено) снова открыть глаза и рассказать мне о том, как ты представлял себе разные вещи и звуки. Сейчас вы можете (= имеете возможность, вправе) взять листы бумаги и карандаши и нарисовать несколько тихих вещей [9, с. 22]. Последние из приведенных модальных конструкций можно рассматривать как совет ведущего, к которому, как правило, прислушивается и который выполняет при успешном коммуникативном акте адресат психосеанса. По сути, здесь мы имеем дело с имплицитным побуждением, представленным не в форме прямой императивности, а в русле «иллюзорной» ситуации выбора, т.е. возможности.

Чаще всего глагол мочь сочетается с инфинитивами открыть, взять, положить — физическое перемещение в пространстве, а также представить, вообразить, расслабиться, перенестись — ментальное состояние, например релаксация, погружение в особую атмосферу. Также преобладающе реализуется значение способности быть в состоянии сделать что- то, иметь право на исполнение действия, быть способным совершить действие: Если водящий подошел к какому-то из

Препятствий слишком близко, то он услышит нарастающий звук и сможет изменить направление [9, с. 93]. Нечто похожее вы можете делать и со своими чувствами. А сейчас ты можешь потянуться и почувствовать, как свободно твое тело [9, с. 55]. Кроме модификатора мочь в текстах нередко встречается предикатив можно, однако он отмечен меньшей частотностью: Сегодня мы посмотрим, как можно выразить свои чувства с помощью лица и тела Можно и нужно использовать какие-нибудь придуманные слова, половину из них говорить, половину — петь [9, с. 52].

Теперь перейдем к обзору модальности необходимости, долженствования. Эти примеры относительно немногочисленны: Сейчас ты должен (= обязан) очень внимательно прислушаться к тому, что я скажу. Представь себе какую-нибудь собачку, которая тебе очень нравится [9, с. 22]. Сначала ты должен представлять себе только тихие вещи. Я сейчас назову несколько таких вещей, и ты как можно отчетливее представишь их себе. Как ты думаешь, у тебя это получится? [9, с. 28]. Сейчас ты должен прислушаться к тому, что я скажу [6, с. 26] — данное предложение представляет собой перлокутивный акт (в соответствии с классификацией Дж. Остина [4, с. 17]): говорение осуществляется с целенаправленным намерением воздействовать на мысли и чувства слушающих. В высказываниях типа: Когда музыка остановится, вы тоже должны остановиться [9, с. 34]; Подумай минутку, кем должен быть этот взрослый: твоим папой, мамой, дедушкой или бабушкой, твоим старшим братом? [9, с. 56]; также присутствуют элементы прагматики приказа, однако, при всей четкости инструкций, эти прагматические акценты расставляются скрыто, ненавязчиво, даже в сочетании с таким видом модальности, как побудительность (последний пример). Это объясняется тем, что в психологии при написании и активном использовании текстов, тренингов и психологических программ автор делает акцент на более «мягкий» вид модально

сти с целью создания эффекта добровольного вступления в контакт с ведомым, обеспечивая тем самым более высокую степень доверия и симпатии со стороны слушающего, нежели при облигаторном подходе. Наименее облигаторны, на наш взгляд, контексты с предикативом надо: Для этого надо руками изобразить, как играют на этом инструменте, а голосом — какой звук он издает [9, с. 56].

Специфика экспликации значения желания (желательности) состоит в текстах психотренингов, насколько об этом позволяют судить материалы нашей картотеки, в следующем: наиболее частотны обороты с модальным глаголом хотеть, номинирующие желание говорящего-ведущего тренинга в форме «я хочу + инфинитив». Сейчас я хотела бы (= желала бы) сыграть с вами в игру, в которой кто-то из вас будет Детективом. Мы завяжем Детективу глаза, чтобы он мог «видеть» только ушами [9, с. 26]. В данном примере конструкция Я хотела бы поиграть дает психологическую мотивацию смягченной форме указания (ср.: сейчас вы должны играть). Как правило, в психологии воздействие на человека происходит от первого лица. Рекомендации даются посредством объяснения «что чувствую Я», а регулярное использование частицы бы помогает задействовать гипотетическую плоскость диалога, что обеспечивает минимальный нажим на испытуемого и снимает напряжение. См. также: Теперь я прошу закрыть всех глаза и снова три раза глубоко вздохнуть. Я хочу слышать, как вы выдыхаете... (= вы должны дышать громко) Я хочу показать вам, как это можно сделать, (ср.: вы должны повторять за мной) [9, с. 48] — в данном случае модальные высказывания можно рассматривать как просьбу к слушающим, как вуалированно обозначенные указания, которые должны выполнить испытуемые.

Выше был дан обзор средств и значений ситуативной модальности, но заметим, что в анализируемых текстах К. Фопе- ля чаще всего встречается модальность побудительности, что, по сути, априорно обеспечивается прагматикой речевого жанра инструкций. Однако психологическая инструкция принципиально отличается от любой другой: степень императивности в психотерапевтических контекстах (а тем более в сообщениях, адресованных детям) редко бывает высокой, чаще побудительность «амортизируется» словесным окружением (лексемы с положительной оценкой, уменьшительно-ласкательные формы), разнообразием повелительных форм и их контекстных синонимов: Мои крошечные друзья хотят остаться с вами и послушать историю, которую я вам буду рассказывать. Поэтому давайте вместе подумаем, как мы их будем называть, какие имена мы дадим этим существам. Пусть теперь они с нами тоже познакомятся. Мы будем передавать по кругу наших новых друзей. И каждый из вас, взяв маленького друга в руку, должен сказать ему шепотом на ушко свое имя и пообещать, что будет сидеть тихо, потому что не хочет его нежным ушкам причинить боль [9, с. 20]. В данном примере представлено контекстуальное соседство императивов и оборота с облигаторной формой должен с прилагательными крошечные, маленького, нежным, существительными друзей, шепотом, ушкам и под. Представь, что ты стоишь возле набора ударных инструментов и бьешь в ударники и тарелки... Представь, как твой лучший друг подкрадывается и пугает тебя громким криком: «БууГ». Это звучит, действительно, очень громко... [9, с. 29]. В данном случае речь идет об умеренной степени императивности, так как после глагола в повелительном наклонении следуют воображаемые предметы, которые создают особую атмосферу, отличную от реальности не только в визуальном, но также в аудиальном, кинестетическом и других планах. Для передачи такого рода информации наилучшей считается применение именно данной степени императивности.

И только в случаях типа: Сейчас открой глаза и скажи мне, что ты слышал в своем воображении и что видел. Теперь

возьмите снова бумагу и карандаши и нарисуйте громкие вещи [9, с. 29] реализуется максимально выраженная императивность: глагол в форме повелительного наклонения 2-го л. ед. ч. наст. вр. сочетается с наречиями сейчас, теперь, что подчеркивает требование немедленного выполнения действия, не оставляющего права на размышления или какого-либо рода отвлечения для слушащего, воспринимающего информацию. Тем самым происходит скорейшее вовлечение в психотерапевтический процесс.

Список литературы

Ваулина С. С.

Исследование модальности в РТУ им. И. Канта: некоторые результаты и перспективы // Модальность в языке и речи: новые подходы к изучению модальности: сб. науч. ст. Калининград, 2008. С. 8—16.

Ваулина С.

С.

Оценочность

и модальность: специфика

межка

тегориальных

отношений // Оценки и ценности в современном науч

ном познании: сб. науч. ст. Калининград, 2009. С. 3—10.

3 .Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Труды Института русского языка. М.; Л., 1950. Т. 2. С. 38—79.

Остин

Дж.

Слово как действие. М., 1986.

Вып

. 17.

Золотова Г. А.

Коммуникативные аспекты русского синтакси

са. М., 1982.

Попова Е.А.

Авторская модальность как средство выражения

антропоцентричности

текста:

автореф

. ...

дис

. канд.

филол

. наук. Ли

пецк, 1996.

Скрипникова

Н. Н.

О термине «модальность» в современной лингвистике // Филологические записки. Воронеж, 2001.

Вып

. 15. С. 194—200.

Федорова И. Р.

Модальность возможности в современном рус

ском языке (на материале газет). Калининград, 2000.

Фопелъ

К.

Как научить детей сотрудничать. 3-е изд. М., 2004. С. 3—115.

Ярцева В. Н.

Контрастивная

грамматика. М., 1981.