Основные тенденции развития русского языка в современном обществе | Самопалова Татьяна Константиновна. Работа №243427

План.

Введение.

Русский язык конца ХХ начала ХХ

I

столетий

.

Современная языковая ситуация и её отражение в языке СМИ.

Стихия речевой свободы.

Общая характеристика русской речи 1990-х годов.

Злоупотребление прописными буквами.

Буква «ё» - несчастная буква русского алфавита.

Изменения в лексике.

Какую опасность несёт речевая агрессия носителям языка.

Я не раз задумывалась, почему некоторые студенты не любят русский язык как предмет.

Внимательно наблюдая за тем, что и как мы говорим на уроках, и не только русского языка, вслушиваясь в речь окружающих, читая газеты, журналы, слушая радио и просматривая телепередачи, я пришла к выводу, что причина, вероятно, заключается в том, что на уроках мы говорим и пишем на действительно русском языке, если не эталонном, то всё-таки правильном, литературном, нормативном.

Но от этой речи существенно отличается та речь, которую ежедневно мы слышим вокруг: на улице, на рынке, по телевидению, на переменах в школах и колледжах, читаем в газетах и журналах, особенно молодёжных. Она не только проще, менее нормативная, она заметно другая, раскованная, беспечная. И отношение к ней другое, проще, нетребовательнее, чем к нормативной речи на уроках и в учебниках.

Именно это различие заинтересовало меня. Я не только занялась наблюдениями за речью окружающих, речью газет, книг, телеведущих, но прочитала специальную филологическую литературу, чтобы понять причины этого явления.

Результатами этих исследований и является данная работа.

Специалисты, исследователи языка пришли к выводу, что изменившиеся социальные условия на всём пространстве функционирования русского языка привели к новой речевой ситуации, сравнимой с состоянием русского языка в Петровскую эпоху и послереволюционные годы ХХ века. Как и в эти эпохи, Россию сейчас захлестнула стихия речёвой свободы, проявившаяся в переименованиях городов, улиц, преобразовании нормативно-стилистического уклада, возрастании роли нелитературной сферы (просторечия, жаргонов, диалектов), непомерном увеличении удельного веса иностранного языка.

В целом для языковой ситуации нашего времени характерно расшатывание норм на всех языковых уровнях. В последнее время фактически исчезли жёсткая цензура и редактура – во многом благодаря закону о свободе слова. Это привело к тому, что стихийное начало в языке берёт верх над узаконенными нормами. Следствием этого явились массовые ошибки.

В.Г.Костомаров, один из исследователей этого процесса, назвал его «праздником вербальной свободы», помноженной на высокий уровень агрессивности в поведении людей, в том числе и речевом. В результате непечатное слово вторгается в заповедную область – становится печатным, снимается табу на сквернословие, даже появляется мода на низкий стиль. И это касается не только молодёжи, хотя, прежде всего её. Увы, многие люди старшего поколения, даже образованные, подражают речи маргиналов, видят в этом некий шик, особый стиль. И этот же стиль проникает в печать: СМИ, художественную литературу.

Таким образом, то, что осознавалось обществом как недопустимое, сейчас не имеет определенной оценки. Но язык – это часть культуры, её передний край, и если в языке мы наблюдаем расплывчатость понятий «хорошо – плохо», то это неизбежно отражается и на культурной, и, как следствие, на социальной сферах жизни человека.

Такое положение вызвало внимание специалистов – филологов, государственных деятелей, широкой общественности.

При этом мнения разделились. У большинства современная языковая ситуация вызвала тревогу. Но есть и более спокойные, даже благодушные оценки изменившегося состояния речевой культуры, основывающиеся на объективных явлениях: речевая ситуация соответствует современной ситуации в стране; ничего страшного не происходит, если одни говорят в сниженном стиле, а другие этот стиль понимают и принимают, хотя говорят литературно правильным языком.

Многие носители языка считают, что в «норме языка» виноваты учёные – филологи, потому что «не запрещают» употреблять внелитературную лексику, позволяют портить русский язык», что на самом деле не так. И это утверждение свидетельствует о том, что бытуют наивные представления, будто язык поддаётся сознательному регулированию.

С другой стороны, снятие запретов привело к возрастанию роли личностного начала в речи, к рассвету окказионального словообразования, активизации процесса неологизации лексики, и не только за счёт заимствования. Новые социальные явления привели к возникновению новых видов русской речи, например, «новой» парламентской, и активизации отдельных жанров, например, рекламы.

Таким образом, чтобы принять ту или иную точку зрения, надо исследовать происшедшие и происходящие процессы в языке.

Анализ современной речевой ситуации и тенденций развития русского языка даёт в монографии «Русская речь1990-х годов. Современная Россия в языковом отображении» В.Н.Шапошников. В книге глубоко и разносторонне анализируются все уровни русского языка: фонетика и орфоэпия, морфология, словообразование, лексика, фразеология.

В главе, посвящённой фонетике и орфоэпии, В.Н.Шапошников пользуется понятием «наше фонетическое время», которое представлено текстами электронной прессы, выступлениями новых социальных групп – политиков, лидеров партий, предпринимателей, а также устными рекламными текстами.

В этих текстах он фиксирует отступления от нормативного произношения. Так, регламентированное некогда иканье (типа [н]ису]) не обнаруживается ни в речи дикторов центрального радио и телевидения, ни в какой либо иной культурной сфере. Произошли значительные изменения в произнесении гласных в безударных позициях, в частности на явление редукции. Новая манера произношения предударного звука проявляется в том, что он не только не произносится значительно короче и слабее ударного, но едва ли не делается длиннее его: в[аа]зьми, п[аа]йдём. Наметилась также тенденция устранения московско – петербургских звуковых различий, в частности уменьшение московского аканья. Одна из причин – изменение ситуации в СМИ, когда радио и телевидение перестали быть преимущественно центральными, и следовательно, перестали распространять московскую произносительную норму на территории всей страны. Сегодня в эфире активно работают дикторы местных телевещаний,
которые являются носителями речевой системы своей местности. К тому же дикторов всё чаще заменяют ведущие, журналисты, комментаторы.

В грамматике наблюдаются следующие изменения:

колебание в роде – прежде

всего у иностранных слов, например, употребление слова «виски» не только в среднем роде, но и в мужском роде;

широкое распространение аббревиатур и сложносокращённых слов, например, «ОАО», «ООО», «РИКК – Банк» и т.д.;

увеличение количества существительных женского рода («дилер\ша», «адвокат\ша», «дистребьютер\ша»):

изменение в системе числа: слова

,

традиционно принадлежащие к группе существительных, имеющих форму только единственного числа

, приобрели форму множественного числа: «бизнес» - «бизнесы», «экономика» - «экономики»;

распространение «глагольной возвратности»,например, глагол «обменяться» используется без дополнения;

распространение несклоняемости имён числительных: вместо «двадцати одного» - «двадцать одного»;

повышение частотности некоторых служебных слов, например, предлогов «по» («директор по маркетингу», «план по закладке овощей») и «вокруг» («ситуация вокруг Гусинского», «Пугачёвой нужна шумиха вокруг её имени»);

вариативность употребления имён (например, используются уменьшительные формы имён артистов: Маша Распутина, Дима Билан; не используются отчества: Владимир Путин, Дмитрий Медведев; замена имени, отчества, фамилии аббревиатурой: БАБ (Борис Абрамович Березовский) или сокращённым прозвищем, например, Децл;

активизация суффиксального образования существительных от прилагательных («силовик», «теневик»), а также аббревиации («интенсив», «неформал»);

«реставрация» конечного Ъ как средство графического выделения слова: «

коммерсантъ

»;

распространение «разъясняющих» дефисных написаний в новых аббревиатурах: телепрограмма «Спорт – курьер», курс лекций «Европо-ведение»;

выделение «народной этимологии» в логотипах: «Комсомольская правДА», «приватиЗАцИЯ» - то есть, «да», «за и Я»4

дальнейшая экспансия «дроби», прежде встречавшейся в деловом (№ п\п) и научном стиле (и\или), а ныне уже претендующей на статус нового знака препинания и\или сигнала сокращения типа прежнего титла: «м\ф» (мультфильм), «б/к» (без комплексов), «б/п» (без проблем, прежде беспартийный), «о/а

» (обратный адрес).

Наиболее ярким новшеством в орфографии является злоупотребление прописными буквами. Если употребление прописных (заглавных) букв не соответствует принятым нормам, то оно является ошибочным. Но когда подобные ошибки всё чаще проникают в издание, за ними уже нельзя не видеть тенденцию развития современной письменной речи. Можно выделить следующие случаи расширенного употребления прописных букв.

Восстановление некоторых дореволюционных правил: «Бог», «Господь», «Патриарх Московский и Всея Руси Алексий

II

», « С Рождеством Христовым!». Но при этом возникает явление сверх коррекции: «Боги» (применительно к древнегреческим богам), «Ветхий

З

авет».

Из-за влияния иноязычных (

английских) образцов в новых наименованиях фирм, товарных знаков, логотипов царят

стихия и разнобой: «Грин

М

ама», «НТВ –

К

ино», «Те,

К

то?». По иноземному образцу прописная буква появляется внутри слова: «Инвест

С

бер

Б

анк», «Авто –

Б

анк», «Альфа –

Б

анк», но «Эрго-банк».

В подобных именах собственных заимствованным является и компонент «+», который первоначально обозначался только значком: «Известия+Неделя», «Малахов+» и др.

Однако стремление прояснить в записи звучание привело к тому, что «+» стали писать буквами: «Европа Плюс». Законы как позиции в лог7отипе требуют равновесия, симметрии, поэтому всё чаще появляются написания типа «СбережениЯ» (название журнала), «АлладиН»(магазины).

Нарушение правило при оформлении наименования своего учреждения: «Российская

Г

ильдия

Р

иэлторов»

, «О<…>ский

Г

уманитарный

У

ниверситет». И никто не может ответить на вопрос: это обратная развёртка официальных аббревиатур или высокая оценка? Более того, из текстов договоров, программ и т.п. документов отдельных партий написания с прописной буквы переходят в другие тексты: «Президент» (партии, фирмы), хотя такое написание является привилегией Президента РФ, «Программы» (партии).

Употребление прописных букв в качестве экспрессивного средства становится массовым и неконтролируемым: «Люди

Р

усские!», «Торты,

П

ирожные! Дни

Р

ождения!»

Все эти типы отклонений от норм употребления прописных букв, думается, прямо связаны с возрастанием личностного начала в речи.

Но если так повезло прописным буквам, то, в отличие от них, в русском языке есть несчастнейшая буква алфавита – буква «ё», которая была введена в обиход в 1783 году (с 1737 по 1783годы она писалась «jо»), по предложению Екатерины Романовны Дашковой, но за более чем двухвековое существование она так и не была закреплена в языке законодательно. Это привело к чудовищным искажениям русского языка, путанице и неопределённости, ошибочным прочтениям, которые стали общепринятыми. Эти искажения затронули всё – и огромную массу личных имён и фамилий, отечественных и иностранных, и множество имён нарицательных. Пострадала и поэзия, т.к. при отсутствии буквы «ё» на письме особенно сложно читать и воспринимать стихотворения.

Ну, кто, например, знает, что правильно говорить Ришельё, а не Ришелье. Пафнутий Львович Чебышев на самом деле Чебышёв. Только лишь из-за отсутствия «ё» на письме фамилия русского дворянина Лёвин из «Анны Карениной» (от Лёва – Лев)превратилась в еврейскую фамилию Левин ( от леви – еврейский раввинский род), а «Вишневый сад Чехова стал вишнёвым. И правильно следует произносить «афера» (не афёра), «свёкла» (не «свекла»), но «гравёр» (не «гравер»).

Пора исправлять ошибки, избавиться от «углУбленных» и «убиённых». И в этом тоже проявляется одна из современных, наиболее, пожалуй, положительных тенденций современного языка: восстановление изначально правильного прочтения слов, вернув в художественную литературу и учебники, газеты и журналы букву «ё» и знак ударения.

Если общая картина или хотя бы основные тенденции развития русской грамматики понятны, то что касается орфографии, проблема остаётся открытой.

В печати были опубликованы сведения о так называемой «орфографической реформе», проекте «Свобода правил русского правописания». Так, например, в словах «парашют» и «брошюра» писать вместо «ю» букву «у», по русскому правилу. Смысл этой реформы сводился бы к тому, чтобы устранить противоречия в написании и произношении многих слов русского языка, то есть в основу «новой орфографии» положить фонетический принцип написания слов.

Однако данные предложения вызвали множество отрицательных откликов и прежде всего учителей, которые видят в данных предложениях не попытку улучшить обучение, а только упростить правила – в угоду менее грамотной части носителей языка. Реформаторы рассматривают орфографию в отрыве от лексики, фонетики и словообразования; за этими стратегиями упрощения и сдачи позиций стоит уничтожение смыслоразличительности, разрушение фонетического и морфологического принципов русской орфографии и, в конечном счёте, смешение и примитивизация строя русского языка. Таким образом, курс реформирования русской орфографии ещё не определён.

Что же касается синтаксиса и пунктуации, наименее подверженных изменениям современных областей русского языка, то здесь новшества менее заметны и имеют единичный характер.

В синтаксисе словосочетаний отмечаются нарушения в использовании видов подчинительной связи: «комиссия Гор – Черномырдин» (вместо «комиссия Гора – Черномырдина»).

В пунктуации наблюдается усиление тенденции постановки «авторских знаков», расширяются функции скобок, кавычек.

Наиболее же подверженной изменениям областью языка является лексика. Она чутко улавливает все изменения, происходящие в социальной, политической, экономической и культурной областях жизни общества и быстро реагируют на них.

Поэтому именно в лексике ярче всего проявляются тенденции развития языка.

В условиях новых методов хозяйствования и перехода к рыночным отношениям русский язык видоизменяется. В нём широко и обильно появляются новые слова и возрождаются старые, полузабытые: «меценат, приватизация, бартер, бизнесмен, биржа, маркетинг» и многие другие. Можно утверждать, что в русском языке наших дней активно формируется новый функциональный стиль – бизнеса и коммерции, товарно-денежных отношений. И это тоже яркая речевая примета современности. Именно экономическая лексика – наиболее активно наполняющийся словарный пласт. При этом данный разряд слов пополнился и разговорными, просторечными и жаргонными единицами («баксы», «безнал», «капуста», «лимон», «штука» и т.д),
и иностранными словами, нередко в их исконном написании («Телефонные станции Goldstar»).

В общественно – политической деятельности наших дней начали активную жизнь слова: «парламент, легитимность, консенсус, альтернатива» и другие.

Новые отношения с другими странами отражены в таких словах и выражениях, как «общеевропейский, евразийский, межрегиональный, политический диалог, мировое сообщество» и другие.

В политической лексике отмечаются изменения, основанные на культурно – языковой базе, которые приводят к омонимии. Так, слова «контроль», «контролировать» всегда означали «проверка», «проверять», а теперь всё чаще – «господство», «управлять» (ср. «контролировать игорный бизнес, добычу нефти в регионе»). В основе этого лексического явления лежит переориентация на английское словоупотребление, сродни английскому «control»: 1. управлять, руководить; 2. проверять; 3. регулировать; 4. сдерживать.

Изменения в употребительности слов выражаются в изменении их частотности, что может быть вызвано, например, изменением контекста употребления (значительное расширение контекста использование слова «банк»).

Таким образом, в лексико - семантической системе современного русского языка происходит перераспределение единиц между тематическими группами и предметными областями, что нередко приводит к изменению значения слов (например, слово «челнок»).

Заметной особенностью современной русской речи является её эвфемизация, то есть тенденция к устойчивому, смягчённому выражению («непопулярные меры», «деструктивный»).

Что касается лексической сочетаемости слов, то наиболее активно проявляют себя единицы, представленные сочетаниями прилагательных и существительных, имеющих разную степень устойчивости: от принятых обозначений новых реалий («коммерческий банк», «заказное убийство», «вооружённое бандформирование») до устойчивых обозначений давно существующих реалий («аграрная политика», «областная администрация»); выделяются также сочетания, употреблённые именно в данном виде: «рядовые акционеры», «коридоры власти». Наблюдается процесс широкого распространения смысловой избыточности словосочетаний: «итоговые выводы», «контактный телефон», «взаимное сотрудничество», «памятный сувенир».

в области лексических связей в современном русском языке исследователи отмечают как образование новых синонимических рядов(например:непримиримость=борьба=противостояние=конфронтация; сыщик=оперработник=сотрудник уголовного розыска=агент), так и обновление прежних рядов синонимов (взгляд=воззрение, убеждение, мнение, точка зрения, позиция; нажим=напор, давление, натиск, прессинг, лоббирование).

Что же касается антонимии, то эти отношения зачастую строятся на противопоставлении не предметных значений, а оценок (особенно в оппозициях, образуемых словами «демократия», «конфронтация», «фашизм»).

В лексике наблюдается также следующие явления:1) смена обозначаемого словом предмета, явления и т. п., например, «аграрий» сейчас обозначает не сельских тружеников, а партию; 2) изменения понятий вследствие смены смысловых признаков, добавления или устранения значений, например, в слове «гувернёр» в значении «воспитатель детей, приглашённый в семью» сегодня отсутствует смысловая сторона «иностранец»; 3) использование слов в новом тематическом контексте: «лидер политического движения», «лидер преступной группировки», «цвет банды».

В составе же предложений и фраз обнаруживается характерная для современной эпохи клишированность: «Президент подписал пакет указов», «погасить долги по зарплате» и т.д. Отмечается большое количество штампов, пришедших из рекламы: «рекламная пауза», «Ты где был? – Пиво пил», «сладкая парочка», а также авторских фразеологизмов: «процесс пошёл» (М.С.Горбачёв), «лечь на рельсы» (Б.Н.Ельцин), «хотели как лучше, получилось как всегда» (В.Черномырдин).

Появился ряд устойчивых сочетаний, которые возникли на базе старых: «светлое прошлое», «назад в светлое будущее» и т.д.

Закономерное развитие языка, его творческое обогащение надо отличать от засорения и обеднения. А засоряет его и обедняет его всё то, что искажает и огрубляет и нашу повседневную жизненную речь, и язык художественной литературы, и речевую практику СМИ. Сюда относятся, например, и канцеляризмы, и штампы речи, многие жаргонные и грубо – просторечные слова, ненужные заимствования из чужой речи, иностранных языков, неуместные профессионализмы, неоправданные поэтизмы («высокие» слова) и, конечно, случаи неграмотного , неправильного или неточного употребления слов.

При этом некоторые выражения, словечки- сорняки не так уж безобидны, как кажется на первый взгляд. Так российских словесников обеспокоило широкое распространение не только в разговорной речи, но даже на официальном уровне оборота «как бы».

В последнее время этот «безобидный» оборот очень часто выступает не в своих нормативных функциях, а в качестве связки – паразита, которая выражает мысль и делает разговор как бы проще и понятнее. Эта активизация оборота в русской речи имеет глубокие социально – психологические корни и является прямым следствием нестабильности нашей сегодняшней жизни: общество наше «как бы» стабильно, правит «как бы» закон, проводятся «как бы» реформы и т.д. Как можно понять фразу: «Договаривающиеся стороны как бы пришли к соглашению в результате долгих переговоров»? Пришли или нет к соглашению?

Можно по-разному объяснять причины появления оборота «как бы» в нашей речи, но ясно одно: это намеренная речевая аномалия и примитивный приём языковой демагогии.

Состояние русского языка в наши дни вызывает общую озабоченность. И опять-таки это связано в основном с лексикой.

Возьмём проблему заимствований. Она для языка и речевой культуры вроде бы и старая, но в то же время вечно новая и острая. В мире практически нет языков, которые не имели бы иноязычных слов. Это и понятно. И тем более невозможно в наше время, когда взаимодействие народов, культур, а следовательно, языков активно как никогда прежде. Перечислим основные группы новых заимствований:

экономика – финансовые термины (холдинг, листинг, риэлтор, дисконт и др.);

политическая терминология (саммит, инаугурация и др.);

лексика сферы культуры и искусства (имиджмейкер, блок-бастер,

кутюр и др.);

спортивная лексика (фристайл, сумо, велотрек и др.);

из области науки и техники ( в большинстве своём термины компьютерщиков: драйвер, модем, принтер, сервер, хакер, файл и др.):

название предметов быта:

- канцелярские принадлежности: маркер, степлер и др.;

- приборы, предметы обихода: тостер, пейджер и др.

Мы легко можем убедиться, что практически все перечисленные слова, если не ежедневно, то довольно часто встречаются в рекламах, теле- и радиопередачах, в газетах и журналах.

Вот несколько примеров, взятых из газет «Московский комсомолец» и «Комсомольская правда».Вставка из газет

Но следует различать заимствования уместные, обогащающие родной язык новыми идеями, и заимствования ненужные, неоправданные. В научных трудах, в экономической сфере не обойтись без многих иноязычных терминов, но в политической речи, а тем более в публичных выступлениях, в передачах СМИ они зачастую вызывают непонимание, неясность, а значит, и раздражение, т.к. за вечер можно услышать до семидесяти иностранных слов только в рекламе. Вспомните, с каким явным наслаждением или самолюбованием (вот какие слова мы знаем, какие мы образованные и умные!) иные дикторы, ведущие употребляют слова: «консенсус», «эксклюзивный», «имидж» и множество других! Причём, некоторые из этих слов буквально нагло русифицируются, используя чисто русские морфемы, хотя опять-таки в речи СМИ. Например, «пиар» - «пиарщик» («опытный пиарщик»).

И чем, скажем, «паритет» лучше «равноправия»? Или «деструктивный» вместо «разрушительный»? А уж такие сочетания стилистически несовместимых слов, как «спикер думы», «глава администрации» живо напоминают беспощадную грибоедовскую оценку «смешенья языков – французского с нижегородским»!

Экран телевизора и многочисленные радиостанции – зачастую фактор разрушения русскоязычной среды и культуры. «Радио России» ввело даже ежедневную передачу « Так говорят в Америке». Речь же многих ведущих из-за скороговорки, ненормативного ударения, перенасыщенности иностранными словами едва походит на русскую. Подобное явление можно, к сожалению, встретить и в прессе.

Вот один из таких «образцов», взятый из газеты «Комсомольская правда»: «Эксклюзивное интервью о ноу-хау в маркетинге для дистрибьютеров префектуры при мэрии Москвы…». Здесь только «Москва» и предлоги – наши, а остальное – иностранщина.

Подмена ценности содержания иноязычной лексикой типа «дилер», «киллер», «менеджер» особенно отличает «новую журналистику». Можно было отнестись к этому как к литературным игрушкам, если бы язык не был так тесно связан с духовной сущностью человека. Слово несёт в себе эмоциональную оценку личности, факта, обстоятельства. Замена его другим, непонятным или малопонятным, изменяет сознание, разрушает порождённую нравственным опытом логику мыслей и переживаний. Так, слова «интердевочка», «путана», «рэкетир» не влекут за собой адекватной психологической реакции в отличие от слов «проститутка», «вымогатель», «убийца».

Есть ещё один фактор, который порой не учитывают те, кто активно вводит, закрепляет иноязычные слова в русском языке. Есть произносительные законы языка, которые определяют благозвучность или неблагозвучность слова. И это игнорирование (прежде всего рекламой) бросается в глаза. Переводы бессмысленные, непродуманные, произнести слово иногда не только трудно, но и неприлично. Почему наш автомобиль «Жигули» так не называется за границей? Да потому, что название сходно во французском с «жиголо» («альфонс» - русский эквивалент). Это не просто неблагозвучно, ассоциации переходят на мужчину, который на этой машине ездит, а значит, покупателя. Это название отталкивает.

Из всего сказанного возможно сделать вывод о том, что в настоящее время русский язык (кодифицированный, т.е. нормативный) подвергается экспансии разговорной речи, т.е. она всё активнее и шире проникает в новые сферы коммуникации: телевидение, радио, прессу, сферу официального общения, песенную культуру, рекламу и т.д. Что касается устной речи в эфире, то её характеризует высокий темп и торопливая манера, иногда почти скороговорка. В этой новой речевой манере проявляется феномен сближения культурно-официальной и ненормативной речевых сфер на основе опрощения нормативной сферы, хотя многие авторы исследований о русском языке высказывают мнение о том, что этот процесс идёт не в последние два -три десятилетия, а имеет более глубокие корни, что драматические воздействия и изменения претерпел у нас речевой строй сразу после революции.

Грамотная культурная речь воспринималась тогда, как «подозрительная», прямо враждебная и всячески искоренялась. Эта печальная традиция продолжалась десятилетиями и, увы, до конца ещё не изжита.

Что мы наблюдаем сейчас? Речевая агрессия бытует везде: в семье, в школе, в армии, на производстве, СМИ, на улице и даже парламентском зале.