На уроках истории мы изучаем далеко неоднозначный период в истории Советского Союза. 30-50 годы время господства репрессивной системы, время разгула «большого террора». Сегодня мы более подробно познакомимся с историей Колымского края, который и стал «Лагерной столицей». Колыма стала символом самых суровых лагерей к тому времени
Работа:
Лагерная столица
На уроках истории мы изучаем далеко неоднозначный период в истории Советского Союза. 30-50 годы время господства репрессивной системы, время разгула большого террора. Сегодня мы более подробно познакомимся с историей Колымского края, который и стал Лагерной столицей. Колыма стала символом самых суровых лагерей к тому времени.
Тридцатые годы, годы беспрецедентных репрессий, отмечены рождением чудовищно разросшейся системы лагерей. В середине 1930 года около 140000 заключенных уже работали в лагерях, управляемых ОГПУ (объединенное государственное политическое управление). В июле 1934 года ОГПУ реорганизовали в НКВД (народный комитет внутренних дел), а ГУЛАГ (главное управление исправительно-трудовых лагерей) являлся подразделением НКВД. Гулаг включал в свою систему 780 исправительных колоний, в которых содержалось 212000 заключенных. Судьбы врагов народа и их семей складывались примерно по одному сценарию: арест, следствие, приговор, лагерь. Для немногих освобождение и реабилитация.
История Колымы тесно связана с Дальстроем - крупнейшим подразделением НКВД в 30-40 годы.
Если говорить более точно, то речь идет не только о Колыме, но и половине Чукотки и немалом куске Якутии, до середины 50-х годов фактически принадлежащим органам внутренних дел.
Как и почему на огромной территории нашего Северо – Востока был организован один из самых крупных в стране лагерей – Севвостлаг?
В 1930г. 16 съезд ВКП (б) признал необходимость в быстром развитии горнодобывающей промышленности в восточных районах нашей страны с целью получения главным образом предельно дешевого золота, которое остро требовалось для закупок за границей промышленного оборудования.
С абсолютной уверенностью нельзя сказать, когда родился замысел осваивать дикий и пустынный край Северо – Востока, силами заключенных. Некоторые утверждают, что такую идею подал Сталину один из заключенных. Может быть, и так.
В ту пору в центральных органах накапливалась документы о несметных богатствах Колымы. Знаменитый прогноз Ю.А.Билибина утверждал, что Колыма – один из величайших в мире золотоносных районов. Конечно, ни Билибин, ни другие исследователи Северо-востока не предполагали осваивать его силами заключенных.
Очевидно, было то, что освоение края обычным путем – за счет привлечения вольнонаемных рабочих – потребует крупных средств. Ведь нужно было строить жилые поселки, дороги, школы, больницы, клубы, столовые, магазины – то есть создавать нормальные условия для жизни. И их надо было еще убедить поехать в этот суровый край. Между тем Дальний Восток испытывал катастрофический недостаток рабочей силы.
11 ноября 1931 года состоялось решение Политбюро ЦК ВКП (б) по вопросу освоения Северо-востока. Через два дня Совет Труда и Обороны постановил организовать трест по промышленному и дорожному строительству в районе верхней Колымы и разрабатывать недра с добычей и обработкой всех полезных ископаемых края. Трест получил сокращенное название Дальстрой. Его директором был назначен Э.П.Берзин.
Дальстрой с первого своего дня, не входя в какой-либо наркомат, занял особое положение в системе народного хозяйства страны. Непосредственно организацией треста и его деятельностью стали заниматься карательные органы: сначала ОГПУ, а с 1934 года-НКВД.
В Дальстрое буквально с первых дней его существования началось массовое использование заключенных в качестве рабочей силы. Первыми заключенными были уголовники, бытовики, раскулаченные крестьяне.
К концу 1932 года в Дальстрое работали уже свыше 10000 заключенных
Одной из главных задач Дальстроя или Севвостлага была организация труда большого количества заключенных доставляемых на Колыму. Для них был установлен 10-часовой рабочий день, причем специальный приказ подчеркивал, что не допускается установление скидок на непривычность и недостаточную квалификацию.
Большинство заключенных прежде было мало знакомо с тяжелым физическим трудом и для подавляющей части выполнение норм выработки представляло огромную трудность. Именно в зависимости от того, насколько выполнялись эти нормы, заключенные получали питание.
Отношение руководства треста к заключенным было сугубо деловым. Любой зэк рассматривался не как человек и тем более не как личность, а лишь как необходимая часть технологического процесса, наряду с материалами и машинами. В документах, связанных с использованием заключенных, они именовались рабсилой.
В среднем основная работа, производимая заключенными, фактически не оплачивалась, что, конечно, приносило Дальстрою фантастические прибыли. Так, в 1933 году прибыль от труда заключенных составила 43 миллиона рублей.
Чтобы набрать больше людей для лагерей, было оперативно разработано и принято несколько законодательных актов. Один из них - постановление от 7 августа 1932 года Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепление общественной социалистической собственности
Это постановление стирало различие между крупными хищениями социалистической собственности и мелкими кражами, например кочана капусты, булки хлеба – за это полагалось, как правило, до 10 лет заключения или расстрел.
Это постановление направило в лагеря в основном идеальную рабочую силу – людей, привыкших к тяжелому физическому труду. Причем лагеря Дальстроя в течение одного 1933 года выросли почти втрое. В начале года здесь содержалось около 10000 человек, к концу – более 27000. Появилась на Колыме и новая категория репрессированных – спецпоселенцы – колонизированные лагерники.
Зырянка.… Этот небольшой рабочий поселок не сразу можно найти на карте нашей огромной страны.
Со дня своего рождения поселок Зырянка, как и весь Верхнеколымский район, относился к территории Якутской АССР. Но фактически с 1931 года до 1952 года правительству автономной республики не подчинялся, он принадлежал Магадану.
История Зырянлага берет свое начало с организации треста Дальстрой. Перед Дальстроем на территории Верхнеколымского района стояла задача в кратчайшие сроки заняться промышленной разработкой, добычей, транспортировкой угля Зырянского угольного бассейна, обеспечение углем золотых приисков Колымы. В 1936 году Зырянку посетил директор Дальстроя Э.П. Берзин и посоветовал сменить месторасположение поселка, слишком неудобное место для транспортировки и перегрузки угля на судна, а также не было места для отстоя флота. Новое место он порекомендовал в устье р. Ясачной в Верхнеколымской крепости. Около села Верхнеколымска в начале основания поселка Зырянки по линии Дальстроя занимались выпуском местного красного кирпича для строительства поселков. Для добычи, транспортировки угля в таежном глухом краю нужен труд заключенных. В составе Зырянского отделения СВИТЛ МВД имелись лагерные пункты: Среднекан – Пристань, Известковое, лагерь Комендантский, Столбовая – Затон, Ат Тебелях – Затон, Родчево – совхоз, Лабуя – Затон, Михалкино протока, Амбарчик порт, Певек, Зырянкауголь, П.Зырянка и десятки мелких. Неподалеку от п. Угольное еще остались лагерные построения. Руками заключенных был построен оригинальный подвесной мост через реку Зырянка. В поселке Зырянка находился ОГП № 1 Комендантский откуда направляли заключенных по другим пунктам. На берегу реки Ясачная были выстроены 6 бараков, заключенные спали на двухъярусных нарах. Поселок Зырянка, как и пос. Угольное конца 30-х, 40-х и начала 50-х годов был построен в основном руками заключенных.
В нечеловеческих условиях и в снег, и в дождь и в зной, и в стужу, заключенные проложили железную дорогу Зырянка – Угольное в кратчайшие сроки. Дорога была выстроена всего за 3 года, Главным образом киркой, ломом, лопатой, тачками. Позже вдоль узкоколейки заключенные начали строить автотрассу. После ликвидации лагерей узкоколейка перестала действовать.
Сложно, порой противоречиво осмысление той дальстроевской Зырянки. Время завязывало здесь в плотный, смертельно – крепкий узел совершенно разных людей. Вольнонаемные рабочие и военнослужащие, политические ссыльные и лица, указчики и репрессированные, уголовники – опасные рецидивисты и мелкие воришки.
Кто они – эти люди? Как попали на эту землю? Какой рок судьбы уготовила им Колымская земля?
Колыма. Суровая и дикая страна. Открытие золотоносных приисков и угольных копий, требовало немало рабсилы. И эту силу разными путями из разных мест свозили на Колыму. Об этом говорят в воспоминаниях бывшие заключенные. Их боль и страдания за колосок ржи, минуту опоздания на работу, навета и оговора не высказать никакими словами.
Вот что рассказывает в своих воспоминаниях бывший инженер Колымского речного пароходства Петр Георгиевич Куприянов. Уж больно тягостен его рассказ:
…В 1938 году в Зырянке арестовали свыше 200 человек, и меня в том числе. Забрали все имущество и обвинили в участии в антисоветской деятельности вместе с Берзиным, которого расстреляли 1 августа 1938 года. Компания Ежов – Берия при попустительстве или содействии Сталина давали команду о ликвидации определенного количества человек и их набирали и ликвидировали.
Нас тоже везли для ликвидации. Но сначала я стоял 6 суток на стойке без сна, без пищи.
В дом НКВД, обнесенный высоким забором, вызывали по 15 человек для стойки, а за столом сидели два человека с направленными на нас дулами пистолетов. Вместе со мной стояли Шубин, Боровский. Почтенный человек был Боровский (главный конструктор Электросилы Ленинграда), так он раньше всех начал заговариваться, болтать по-французски, приплясывать, - ему было 60 лет.
Потом нас всех погрузили на баржу и повезли, а п. Оротукан. Здесь я был свидетелем расстрела 70 человек. Нас всех трясло, так как мы знали, что нас ждет то же самое, но нам приговора не было. А через 2 дня нас на грузовых машинах увезли в Магадан в тюрьму. Потом меня вызвали и направили на прииск Лазо. Люди там кучами умирали, и убивать не надо было…
Чудом остался жив Петр Георгиевич, но в памяти навсегда остался тот далекий, ежовский, 38-ой год…
Хочется сказать несколько слов об Александре Владимировиче Кочешкове, который по воле рока принес огромную пользу в освоение Колымы, куда доставлен был отнюдь не по собственному желанию.
Будучи молодым, любящим Родину человеком, получившим высшее строительное образование, А.В.Кочешков был направлен инженером – строителем в одну закрытую организацию. Во время праздничной демонстрации на Красной площади был участником оцеплений. И разве думал молодой человек, что его рассказ дома, в кругу друзей об увиденном на трибунах мавзолея членах Правительства, является преступлением против страны, разглашением государственной тайны?
Не думал, конечно. А зря! На пять лет отправили подальше от Москвы – думай!
Не замкнулся человек на Колыме, куда доставили его вонючие, безо всякой вентиляции каюты пароходов. Не таил своих способностей, а попросился работать по специальности. По проекту Кочешкова были построены многие жилые дома и уникальный дом культуры, который называли, шутя большим театром в миниатюре. Вместо 5 лет 20 лет строил в зоне вечной мерзлоты Кочешков.
В 1956 году, как и многие, незаконно репрессированные, А.В.Кочешков был реабилитирован. Уехал в Киев.
Но можно ли забыть обиду, унижения, выпавшие на долю целого поколения людей?
Николай Васильевич Казаев-житель Верхнеколымского района.
-1950 году мне было 14 лет. Время было тяжелое и ребята моего возраста уже трудились. Тогда в нашем районе находилось несколько лагерей заключённых – на Втором, Угольном, Зырянке. На всех предприятиях района работали заключённые и мне приходилось “пахать” с ними. Строили мы железную дорогу от Второго да 56-го километра. При этом зеки были заняты на отсыпке дорожного полотна. Укладку шпал и рельсов доверяли только вольнонаёмным, ведь требовалось точное соблюдение технических норм. Узкоколейка была нужна для строительства автодорожной трассы. В вагонах подвозили щебень. Местность между Угольным и Зырянкой сильно болотистая. Заключенным необходимо было перевести массу щебня и другого грунта для отсыпки.
В то время в поселке. Второй километр находился лагерь заключённых. Здесь сидели, в основном по “бытовым” статьям. Преступление они обычно совершали на бытовой почве. Хотя нельзя назвать преступлением то, что бедолага-сельчанин в голодную пору вынес с колхозного поля немного колосков. Встречалось немало и таких…
По Колыме, через Зырянку, приплывало немало судов. Они прибывали в Колымский край морем через Северный морской путь. В Певеке зеков перегружали на речные суда и гнали их вверх по Колыме. Лагеря были расположены вдоль всей реки. Когда баржи останавливались в Зырянке, то с них выносили немало трупов.
В зимнее время зеков приводили этапами. Очень много горемык тогда замерзало в пути. Помнится, был случай, когда на участок Известковая гнали этап. Тогда стоял крепкий мороз и весь этап, вместе с конвоем, замерз в пути.
Известное дело,в лагерях жизнь несладкая была. Были и случаи побегов. Однажды из лагеря в Угольном сбежали трое зеков. Вскоре их поймали и расстреляли на месте. Отрубили у них пальцы, а трупы даже не закопали. Пальцы стрелкам нужны были как вещественное доказательство для предъявления начальству.
Что говорить – люди гибли, как мухи в Зырянке, где сейчас расположились здания аэропорта, находилось место захоронения зеков. Мертвецов в то время сотнями закапывали. Набросают на трупы земли по полметра и уходят. Корова копнёт, а из-под земли ноги или руки торчат.
Конечно, люди сильно хотели выжить. Каждый карабкался, как мог. Некоторые, не выдержав давления, сбегали. Один раз трое зеков ушли на “вольные хлеба”. Во время побега они убили пастуха, когда воровали колхозных телят. Их долго искали, лишь ранней зимой солдаты нашли одного беглеца в предгорьях хребта Черского. Весь истощённый, он не в силах был двигаться. Двое других умерли от голода.
Я работал смазчиком вагонов на узкоколейке. Рядом со мной потели зеки-“мужики”. Среди них было немало хороших людей. Часто бывало, что взрослые из числа заключённых жалели меня. Шепнув: Иди, паренёк, домой, а мы тут тебя прикроем. Мастеру скажем, что до ветра отлучился.
Иногда я носил им в бидоне молоко или чай. Бывало, лезешь под колючую проволоку, а охранник на вышке орет: Куда прешь!. Зеки хором кричат: Не тронь мальца!. Обычно на нартах я возил дрова в дом бабушки. Когда на моем пути встречалась грузовая машина ЗИС-5 с зеками, то с кузова мне сбрасывали пять- шесть чурок. Возле Зырянки расположилось много лагерных “командировок”, в которых зеки заготовляли дрова и строительный лес. Как правило, работали они без охраны, так на участки отправляли зеков с малыми сроками. Зачем им убегать? Да, лихое время было…
Сегодня в Зырянке не осталось ни одного бывшего политзаключенного. Только некоторые старики, которые видели и помнят их тяжелую жизнь, но есть и немые свидетельства прошлого: это места расположения бывших лагерей. Обнаружить остатки лагеря, обнесенного колючей проволокой, развалившиеся бараки, вышки, рельсы железнодорожной узкоколейки, может любой ягодник, грибник нашего района.
До сих пор люди старшего поколения помнят песню Ванинский порт как песню страдания.
Появление лагерной песни и её широкое распространение означала, что эта тема стала темой народной жизни.
Родилась она в Колымских лагерях, оттуда пошла по белу свету. Пели её и в годы войны, и в послевоенные годы – в бараках и трюмах пароходов. Из поколения в поколение её передавали изустно “полуподпольно”, как поэтический памятник эпохе, достойной лишь глухих проклятий. У этой песни множество вариантов. А Жигулин включил её в свой сборник “Чёрные камни”. В отделе рукописей государственной Публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова – Щедрина, хранятся, воспоминания П.Н. Дороватовского который в 1933 работал в Магадане в редакции местной газеты, “Верный путь” и в своих воспоминаниях он пишет: Одним из выдающихся поэтов Колымского края надо считать Николая Серебровского. Он был шофёром, ему было тогда не более 26-27лет. И возвращаясь из рейса, Николай привозил замечательные стихи, печатал в местной газете. Стихи Серебровского быстро подхватывались, и их пела вся Колыма.
Но самой лучшей и популярной песней стала “Ванинский порт”. Порт Ванино это место где формировались все этапы, где собирался всевозможный сброд: уголовники, дезертиры, власовцы, бандеровцы и, так называемая “58”-ая – политические. Об этой пересылке и песня:
Я помню тот Ванинский порт
И крик парохода угрюмый
Как шли мы по трапу на борт,
В холодные, мрачные трюмы.
От качки стонали зека,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
Над морем сгущался туман,
Ревела пучина морская.
Лежал впереди Магадан –
Столица Колымского края.
Пятьсот километров – тайга!
Качаются люди – как тени,
Машины не едут сюда,
Бредут, спотыкаясь, олени…
Прощайте, и мать, и жена,
И вы, малолетние дети.
Знать горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете.
Будь проклята ты Колыма,
Что названа Черной Планетой.
Сойдешь поневоле с ума –
Оттуда возврата уж нету.
А “Ванинский порт” поют и по сей день: старики, устремив внутренний свой взор в прошлое, и молодёжь, что ещё не может постигнуть весь сокровенный и страшный смысл глубоких поэтических строк сочинённых талантливым поэтом Николаем Серебровским. И поётся его песня - живая душа не одного лишь поэта, а всех сотен тысяч, переживших Магаданские, Колымские, и другие прочие этапы.
Песни, рождённые в ГУЛАГе, пелись в очень тесных кругах, в основном эмигрантами за границей.
В память о страшных годах репрессий на колымской земле установлены памятники узникам лагерей.
1) Памятник Узникам Колымы. Магаданская область, Аркагалинский перевал Сусуманский район (1339 километр шоссе Якутск – Магадан). Стела габбро – диабаза на постаменте. Высота – 2,6 метра. Надпись Узникам Колымы, ниже: Здесь было мало виноватых, здесь больше было – без вины. А. Жигулин. Открыт 2 октября 1999г.
2)Маска скорби - мемориал в Магадане, посвященный памяти жертв политических репрессий. Центральный монумент высотой 15 метров.
Авторы: скульптор – Эрнст Неизвестный, архитектор – Камиль Казаев. Центральная скульптура мемориала представляет собой стилизованное лицо человека, из левого, глаза которого текут слезы в виде маленьких масок. Правый глаз изображен в форме окна с решеткой. На обратной стороне бронзовая скульптура плачущей женщины под неканоническим распятием. Внутри монумента находится копия типичной тюремной камеры.
Мемориал расположен на сопке Крутая в Магадане и открыт 12 июня 1996 года. На сопке Крутая в сталинские времена находилась Транзитка - перевалочный пункт, с которого этапы заключенных отправляли по разным колымским лагерям.
3) Магаданская область, Недалеко от поселка Хатыннах Ягодинского района рядом с поселком.
Глыба серого гранита, высота 2 метра в форме рабочей рукавицы. У основания – пепельно – черная плита с надписью На этом месте в 30-х годах находилась следственная тюрьма Серпантинка. Здесь были казнены десятки тысяч репрессированных граждан, прах которых покоится в этой долине. Дата открытия 22 июня 1991 года.
4) Памятник репрессированным в пос. Зырянка.
Якутская епархия выступила инициатором установления креста – памятника жертвам сталинских репрессий, погибшим в колымских лагерях.
Восьмиконечный крест выполнен согласно православным канонам. Высота его 3 метра 60 см., вес около 80 кг. Крест сделан из металла и увенчан терновым венцом (символ мученичества), сам крест – символ страдания. Наверху креста надпись Ника - Иисус Христос победитель смерти, дарующий нам воскрешение в жизнь вечную.
В заключение можно сказать, что Гулаг – это не просто система, изуродовавшая жизни сотен тысяч людей. Это история узников, отчаянно стремившихся к жизни вопреки голоду, холоду, болезням и нечеловеческим условиям существования.
Предлагаю почтить память людей, принесенных в жертву светлому будущему и нашедших вечный приют в холодных колымских землях минутой молчания.
HYPER13PAGE HYPER15
1
Скачать работу
На уроках истории мы изучаем далеко неоднозначный период в истории Советского Союза. 30-50 годы время господства репрессивной системы, время разгула большого террора. Сегодня мы более подробно познакомимся с историей Колымского края, который и стал Лагерной столицей. Колыма стала символом самых суровых лагерей к тому времени.
Тридцатые годы, годы беспрецедентных репрессий, отмечены рождением чудовищно разросшейся системы лагерей. В середине 1930 года около 140000 заключенных уже работали в лагерях, управляемых ОГПУ (объединенное государственное политическое управление). В июле 1934 года ОГПУ реорганизовали в НКВД (народный комитет внутренних дел), а ГУЛАГ (главное управление исправительно-трудовых лагерей) являлся подразделением НКВД. Гулаг включал в свою систему 780 исправительных колоний, в которых содержалось 212000 заключенных. Судьбы врагов народа и их семей складывались примерно по одному сценарию: арест, следствие, приговор, лагерь. Для немногих освобождение и реабилитация.
История Колымы тесно связана с Дальстроем - крупнейшим подразделением НКВД в 30-40 годы.
Если говорить более точно, то речь идет не только о Колыме, но и половине Чукотки и немалом куске Якутии, до середины 50-х годов фактически принадлежащим органам внутренних дел.
Как и почему на огромной территории нашего Северо – Востока был организован один из самых крупных в стране лагерей – Севвостлаг?
В 1930г. 16 съезд ВКП (б) признал необходимость в быстром развитии горнодобывающей промышленности в восточных районах нашей страны с целью получения главным образом предельно дешевого золота, которое остро требовалось для закупок за границей промышленного оборудования.
С абсолютной уверенностью нельзя сказать, когда родился замысел осваивать дикий и пустынный край Северо – Востока, силами заключенных. Некоторые утверждают, что такую идею подал Сталину один из заключенных. Может быть, и так.
В ту пору в центральных органах накапливалась документы о несметных богатствах Колымы. Знаменитый прогноз Ю.А.Билибина утверждал, что Колыма – один из величайших в мире золотоносных районов. Конечно, ни Билибин, ни другие исследователи Северо-востока не предполагали осваивать его силами заключенных.
Очевидно, было то, что освоение края обычным путем – за счет привлечения вольнонаемных рабочих – потребует крупных средств. Ведь нужно было строить жилые поселки, дороги, школы, больницы, клубы, столовые, магазины – то есть создавать нормальные условия для жизни. И их надо было еще убедить поехать в этот суровый край. Между тем Дальний Восток испытывал катастрофический недостаток рабочей силы.
11 ноября 1931 года состоялось решение Политбюро ЦК ВКП (б) по вопросу освоения Северо-востока. Через два дня Совет Труда и Обороны постановил организовать трест по промышленному и дорожному строительству в районе верхней Колымы и разрабатывать недра с добычей и обработкой всех полезных ископаемых края. Трест получил сокращенное название Дальстрой. Его директором был назначен Э.П.Берзин.
Дальстрой с первого своего дня, не входя в какой-либо наркомат, занял особое положение в системе народного хозяйства страны. Непосредственно организацией треста и его деятельностью стали заниматься карательные органы: сначала ОГПУ, а с 1934 года-НКВД.
В Дальстрое буквально с первых дней его существования началось массовое использование заключенных в качестве рабочей силы. Первыми заключенными были уголовники, бытовики, раскулаченные крестьяне.
К концу 1932 года в Дальстрое работали уже свыше 10000 заключенных
Одной из главных задач Дальстроя или Севвостлага была организация труда большого количества заключенных доставляемых на Колыму. Для них был установлен 10-часовой рабочий день, причем специальный приказ подчеркивал, что не допускается установление скидок на непривычность и недостаточную квалификацию.
Большинство заключенных прежде было мало знакомо с тяжелым физическим трудом и для подавляющей части выполнение норм выработки представляло огромную трудность. Именно в зависимости от того, насколько выполнялись эти нормы, заключенные получали питание.
Отношение руководства треста к заключенным было сугубо деловым. Любой зэк рассматривался не как человек и тем более не как личность, а лишь как необходимая часть технологического процесса, наряду с материалами и машинами. В документах, связанных с использованием заключенных, они именовались рабсилой.
В среднем основная работа, производимая заключенными, фактически не оплачивалась, что, конечно, приносило Дальстрою фантастические прибыли. Так, в 1933 году прибыль от труда заключенных составила 43 миллиона рублей.
Чтобы набрать больше людей для лагерей, было оперативно разработано и принято несколько законодательных актов. Один из них - постановление от 7 августа 1932 года Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепление общественной социалистической собственности
Это постановление стирало различие между крупными хищениями социалистической собственности и мелкими кражами, например кочана капусты, булки хлеба – за это полагалось, как правило, до 10 лет заключения или расстрел.
Это постановление направило в лагеря в основном идеальную рабочую силу – людей, привыкших к тяжелому физическому труду. Причем лагеря Дальстроя в течение одного 1933 года выросли почти втрое. В начале года здесь содержалось около 10000 человек, к концу – более 27000. Появилась на Колыме и новая категория репрессированных – спецпоселенцы – колонизированные лагерники.
Зырянка.… Этот небольшой рабочий поселок не сразу можно найти на карте нашей огромной страны.
Со дня своего рождения поселок Зырянка, как и весь Верхнеколымский район, относился к территории Якутской АССР. Но фактически с 1931 года до 1952 года правительству автономной республики не подчинялся, он принадлежал Магадану.
История Зырянлага берет свое начало с организации треста Дальстрой. Перед Дальстроем на территории Верхнеколымского района стояла задача в кратчайшие сроки заняться промышленной разработкой, добычей, транспортировкой угля Зырянского угольного бассейна, обеспечение углем золотых приисков Колымы. В 1936 году Зырянку посетил директор Дальстроя Э.П. Берзин и посоветовал сменить месторасположение поселка, слишком неудобное место для транспортировки и перегрузки угля на судна, а также не было места для отстоя флота. Новое место он порекомендовал в устье р. Ясачной в Верхнеколымской крепости. Около села Верхнеколымска в начале основания поселка Зырянки по линии Дальстроя занимались выпуском местного красного кирпича для строительства поселков. Для добычи, транспортировки угля в таежном глухом краю нужен труд заключенных. В составе Зырянского отделения СВИТЛ МВД имелись лагерные пункты: Среднекан – Пристань, Известковое, лагерь Комендантский, Столбовая – Затон, Ат Тебелях – Затон, Родчево – совхоз, Лабуя – Затон, Михалкино протока, Амбарчик порт, Певек, Зырянкауголь, П.Зырянка и десятки мелких. Неподалеку от п. Угольное еще остались лагерные построения. Руками заключенных был построен оригинальный подвесной мост через реку Зырянка. В поселке Зырянка находился ОГП № 1 Комендантский откуда направляли заключенных по другим пунктам. На берегу реки Ясачная были выстроены 6 бараков, заключенные спали на двухъярусных нарах. Поселок Зырянка, как и пос. Угольное конца 30-х, 40-х и начала 50-х годов был построен в основном руками заключенных.
В нечеловеческих условиях и в снег, и в дождь и в зной, и в стужу, заключенные проложили железную дорогу Зырянка – Угольное в кратчайшие сроки. Дорога была выстроена всего за 3 года, Главным образом киркой, ломом, лопатой, тачками. Позже вдоль узкоколейки заключенные начали строить автотрассу. После ликвидации лагерей узкоколейка перестала действовать.
Сложно, порой противоречиво осмысление той дальстроевской Зырянки. Время завязывало здесь в плотный, смертельно – крепкий узел совершенно разных людей. Вольнонаемные рабочие и военнослужащие, политические ссыльные и лица, указчики и репрессированные, уголовники – опасные рецидивисты и мелкие воришки.
Кто они – эти люди? Как попали на эту землю? Какой рок судьбы уготовила им Колымская земля?
Колыма. Суровая и дикая страна. Открытие золотоносных приисков и угольных копий, требовало немало рабсилы. И эту силу разными путями из разных мест свозили на Колыму. Об этом говорят в воспоминаниях бывшие заключенные. Их боль и страдания за колосок ржи, минуту опоздания на работу, навета и оговора не высказать никакими словами.
Вот что рассказывает в своих воспоминаниях бывший инженер Колымского речного пароходства Петр Георгиевич Куприянов. Уж больно тягостен его рассказ:
…В 1938 году в Зырянке арестовали свыше 200 человек, и меня в том числе. Забрали все имущество и обвинили в участии в антисоветской деятельности вместе с Берзиным, которого расстреляли 1 августа 1938 года. Компания Ежов – Берия при попустительстве или содействии Сталина давали команду о ликвидации определенного количества человек и их набирали и ликвидировали.
Нас тоже везли для ликвидации. Но сначала я стоял 6 суток на стойке без сна, без пищи.
В дом НКВД, обнесенный высоким забором, вызывали по 15 человек для стойки, а за столом сидели два человека с направленными на нас дулами пистолетов. Вместе со мной стояли Шубин, Боровский. Почтенный человек был Боровский (главный конструктор Электросилы Ленинграда), так он раньше всех начал заговариваться, болтать по-французски, приплясывать, - ему было 60 лет.
Потом нас всех погрузили на баржу и повезли, а п. Оротукан. Здесь я был свидетелем расстрела 70 человек. Нас всех трясло, так как мы знали, что нас ждет то же самое, но нам приговора не было. А через 2 дня нас на грузовых машинах увезли в Магадан в тюрьму. Потом меня вызвали и направили на прииск Лазо. Люди там кучами умирали, и убивать не надо было…
Чудом остался жив Петр Георгиевич, но в памяти навсегда остался тот далекий, ежовский, 38-ой год…
Хочется сказать несколько слов об Александре Владимировиче Кочешкове, который по воле рока принес огромную пользу в освоение Колымы, куда доставлен был отнюдь не по собственному желанию.
Будучи молодым, любящим Родину человеком, получившим высшее строительное образование, А.В.Кочешков был направлен инженером – строителем в одну закрытую организацию. Во время праздничной демонстрации на Красной площади был участником оцеплений. И разве думал молодой человек, что его рассказ дома, в кругу друзей об увиденном на трибунах мавзолея членах Правительства, является преступлением против страны, разглашением государственной тайны?
Не думал, конечно. А зря! На пять лет отправили подальше от Москвы – думай!
Не замкнулся человек на Колыме, куда доставили его вонючие, безо всякой вентиляции каюты пароходов. Не таил своих способностей, а попросился работать по специальности. По проекту Кочешкова были построены многие жилые дома и уникальный дом культуры, который называли, шутя большим театром в миниатюре. Вместо 5 лет 20 лет строил в зоне вечной мерзлоты Кочешков.
В 1956 году, как и многие, незаконно репрессированные, А.В.Кочешков был реабилитирован. Уехал в Киев.
Но можно ли забыть обиду, унижения, выпавшие на долю целого поколения людей?
Николай Васильевич Казаев-житель Верхнеколымского района.
-1950 году мне было 14 лет. Время было тяжелое и ребята моего возраста уже трудились. Тогда в нашем районе находилось несколько лагерей заключённых – на Втором, Угольном, Зырянке. На всех предприятиях района работали заключённые и мне приходилось “пахать” с ними. Строили мы железную дорогу от Второго да 56-го километра. При этом зеки были заняты на отсыпке дорожного полотна. Укладку шпал и рельсов доверяли только вольнонаёмным, ведь требовалось точное соблюдение технических норм. Узкоколейка была нужна для строительства автодорожной трассы. В вагонах подвозили щебень. Местность между Угольным и Зырянкой сильно болотистая. Заключенным необходимо было перевести массу щебня и другого грунта для отсыпки.
В то время в поселке. Второй километр находился лагерь заключённых. Здесь сидели, в основном по “бытовым” статьям. Преступление они обычно совершали на бытовой почве. Хотя нельзя назвать преступлением то, что бедолага-сельчанин в голодную пору вынес с колхозного поля немного колосков. Встречалось немало и таких…
По Колыме, через Зырянку, приплывало немало судов. Они прибывали в Колымский край морем через Северный морской путь. В Певеке зеков перегружали на речные суда и гнали их вверх по Колыме. Лагеря были расположены вдоль всей реки. Когда баржи останавливались в Зырянке, то с них выносили немало трупов.
В зимнее время зеков приводили этапами. Очень много горемык тогда замерзало в пути. Помнится, был случай, когда на участок Известковая гнали этап. Тогда стоял крепкий мороз и весь этап, вместе с конвоем, замерз в пути.
Известное дело,в лагерях жизнь несладкая была. Были и случаи побегов. Однажды из лагеря в Угольном сбежали трое зеков. Вскоре их поймали и расстреляли на месте. Отрубили у них пальцы, а трупы даже не закопали. Пальцы стрелкам нужны были как вещественное доказательство для предъявления начальству.
Что говорить – люди гибли, как мухи в Зырянке, где сейчас расположились здания аэропорта, находилось место захоронения зеков. Мертвецов в то время сотнями закапывали. Набросают на трупы земли по полметра и уходят. Корова копнёт, а из-под земли ноги или руки торчат.
Конечно, люди сильно хотели выжить. Каждый карабкался, как мог. Некоторые, не выдержав давления, сбегали. Один раз трое зеков ушли на “вольные хлеба”. Во время побега они убили пастуха, когда воровали колхозных телят. Их долго искали, лишь ранней зимой солдаты нашли одного беглеца в предгорьях хребта Черского. Весь истощённый, он не в силах был двигаться. Двое других умерли от голода.
Я работал смазчиком вагонов на узкоколейке. Рядом со мной потели зеки-“мужики”. Среди них было немало хороших людей. Часто бывало, что взрослые из числа заключённых жалели меня. Шепнув: Иди, паренёк, домой, а мы тут тебя прикроем. Мастеру скажем, что до ветра отлучился.
Иногда я носил им в бидоне молоко или чай. Бывало, лезешь под колючую проволоку, а охранник на вышке орет: Куда прешь!. Зеки хором кричат: Не тронь мальца!. Обычно на нартах я возил дрова в дом бабушки. Когда на моем пути встречалась грузовая машина ЗИС-5 с зеками, то с кузова мне сбрасывали пять- шесть чурок. Возле Зырянки расположилось много лагерных “командировок”, в которых зеки заготовляли дрова и строительный лес. Как правило, работали они без охраны, так на участки отправляли зеков с малыми сроками. Зачем им убегать? Да, лихое время было…
Сегодня в Зырянке не осталось ни одного бывшего политзаключенного. Только некоторые старики, которые видели и помнят их тяжелую жизнь, но есть и немые свидетельства прошлого: это места расположения бывших лагерей. Обнаружить остатки лагеря, обнесенного колючей проволокой, развалившиеся бараки, вышки, рельсы железнодорожной узкоколейки, может любой ягодник, грибник нашего района.
До сих пор люди старшего поколения помнят песню Ванинский порт как песню страдания.
Появление лагерной песни и её широкое распространение означала, что эта тема стала темой народной жизни.
Родилась она в Колымских лагерях, оттуда пошла по белу свету. Пели её и в годы войны, и в послевоенные годы – в бараках и трюмах пароходов. Из поколения в поколение её передавали изустно “полуподпольно”, как поэтический памятник эпохе, достойной лишь глухих проклятий. У этой песни множество вариантов. А Жигулин включил её в свой сборник “Чёрные камни”. В отделе рукописей государственной Публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова – Щедрина, хранятся, воспоминания П.Н. Дороватовского который в 1933 работал в Магадане в редакции местной газеты, “Верный путь” и в своих воспоминаниях он пишет: Одним из выдающихся поэтов Колымского края надо считать Николая Серебровского. Он был шофёром, ему было тогда не более 26-27лет. И возвращаясь из рейса, Николай привозил замечательные стихи, печатал в местной газете. Стихи Серебровского быстро подхватывались, и их пела вся Колыма.
Но самой лучшей и популярной песней стала “Ванинский порт”. Порт Ванино это место где формировались все этапы, где собирался всевозможный сброд: уголовники, дезертиры, власовцы, бандеровцы и, так называемая “58”-ая – политические. Об этой пересылке и песня:
Я помню тот Ванинский порт
И крик парохода угрюмый
Как шли мы по трапу на борт,
В холодные, мрачные трюмы.
От качки стонали зека,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
Над морем сгущался туман,
Ревела пучина морская.
Лежал впереди Магадан –
Столица Колымского края.
Пятьсот километров – тайга!
Качаются люди – как тени,
Машины не едут сюда,
Бредут, спотыкаясь, олени…
Прощайте, и мать, и жена,
И вы, малолетние дети.
Знать горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете.
Будь проклята ты Колыма,
Что названа Черной Планетой.
Сойдешь поневоле с ума –
Оттуда возврата уж нету.
А “Ванинский порт” поют и по сей день: старики, устремив внутренний свой взор в прошлое, и молодёжь, что ещё не может постигнуть весь сокровенный и страшный смысл глубоких поэтических строк сочинённых талантливым поэтом Николаем Серебровским. И поётся его песня - живая душа не одного лишь поэта, а всех сотен тысяч, переживших Магаданские, Колымские, и другие прочие этапы.
Песни, рождённые в ГУЛАГе, пелись в очень тесных кругах, в основном эмигрантами за границей.
В память о страшных годах репрессий на колымской земле установлены памятники узникам лагерей.
1) Памятник Узникам Колымы. Магаданская область, Аркагалинский перевал Сусуманский район (1339 километр шоссе Якутск – Магадан). Стела габбро – диабаза на постаменте. Высота – 2,6 метра. Надпись Узникам Колымы, ниже: Здесь было мало виноватых, здесь больше было – без вины. А. Жигулин. Открыт 2 октября 1999г.
2)Маска скорби - мемориал в Магадане, посвященный памяти жертв политических репрессий. Центральный монумент высотой 15 метров.
Авторы: скульптор – Эрнст Неизвестный, архитектор – Камиль Казаев. Центральная скульптура мемориала представляет собой стилизованное лицо человека, из левого, глаза которого текут слезы в виде маленьких масок. Правый глаз изображен в форме окна с решеткой. На обратной стороне бронзовая скульптура плачущей женщины под неканоническим распятием. Внутри монумента находится копия типичной тюремной камеры.
Мемориал расположен на сопке Крутая в Магадане и открыт 12 июня 1996 года. На сопке Крутая в сталинские времена находилась Транзитка - перевалочный пункт, с которого этапы заключенных отправляли по разным колымским лагерям.
3) Магаданская область, Недалеко от поселка Хатыннах Ягодинского района рядом с поселком.
Глыба серого гранита, высота 2 метра в форме рабочей рукавицы. У основания – пепельно – черная плита с надписью На этом месте в 30-х годах находилась следственная тюрьма Серпантинка. Здесь были казнены десятки тысяч репрессированных граждан, прах которых покоится в этой долине. Дата открытия 22 июня 1991 года.
4) Памятник репрессированным в пос. Зырянка.
Якутская епархия выступила инициатором установления креста – памятника жертвам сталинских репрессий, погибшим в колымских лагерях.
Восьмиконечный крест выполнен согласно православным канонам. Высота его 3 метра 60 см., вес около 80 кг. Крест сделан из металла и увенчан терновым венцом (символ мученичества), сам крест – символ страдания. Наверху креста надпись Ника - Иисус Христос победитель смерти, дарующий нам воскрешение в жизнь вечную.
В заключение можно сказать, что Гулаг – это не просто система, изуродовавшая жизни сотен тысяч людей. Это история узников, отчаянно стремившихся к жизни вопреки голоду, холоду, болезням и нечеловеческим условиям существования.
Предлагаю почтить память людей, принесенных в жертву светлому будущему и нашедших вечный приют в холодных колымских землях минутой молчания.
HYPER13PAGE HYPER15
1
